Муж мой давненько уже мчится по дорогам единой Европы, вот и я наконец тоже решила выдвинуться ему навстречу. Зову с собой детей.
— Ясь, хочешь со мной поехать в Юрмалу?
— Нет, спасибо.
— Илья?
— А какая программа?
Приосаниваюсь, начинаю перечислять.
— Сначала на скоростном поезде до Питера, там пару дней, потом на машине до Тарту — это в Эстонии, там ночуем и на следующий день едем до Юрмалы, а там будем жить в маленьком домике на берегу моря. Сосны, ягоды, грибы… — перевожу дух. — А обратно…
— Нет, спасибо.
Вероятно, Федя бы тоже отказался, но его в семь утра молча погрузили машину, а через полчаса в электричку Москва — Чкаловская, и понеслась. В электричке Федя все время пытался прилечь, но условия были неподходящие, поэтому мне пришлось всю дорогу стоять с ним на руках и изображать рождественскую ёлку:
«Смотри, какая электричка поехала — серая с красным. Ну, надо же! Ты только представь! И ещё одна. А ещё поезд товарный — это сколько же в нем вагонов! А что это за тетка с зонтом на платформе? Дождя-то нет. Может, она ещё вчера из дома вышла?» Как только я замолкала, Федя начинал орать и извиваться у меня в руках. Когда мы проезжали мимо станции Лось, на фразе «Федь, а Федь, ты видишь лося? А он есть! Ха-ха-ха!» голос мой начал хрипеть, и к Москве-третьей сел окончательно. Зато тут уже мне сочувствовал весь вагон.
Бредя по перрону, я думала только о том, что ещё четыре часа в ещё одном поезде я просто не выдержу, но неожиданно выяснилось, что места для пассажиров с детьми в Сапсане — это специальный детский отсек на семь кресел, не сообщающийся с остальным вагоном. С весёлым ковриком, вай-фаем, опознающим пассажира по номеру паспорта, и аппаратом для нагревания бутылочек (даже жаль, что нам ну совершенно нечего было погреть).
А дальше культурная столица, где у местных жителей из багажа только и есть что свой портрет, а на машинах красуются наклейки Вермеер, изображающие мускулистого мужчину с закатанными рукавами — вероятно, услуга «Художник на час».
Где в витринах излагают в основном стихами:
Много хэндов посещал,
Много брендов покупал,
Но дешевле не нашел,
Пока в «Мидол» не зашёл.
Где заезжие москвичи пока не освоили ни стихотворного размера, ни управления глагола и стих порождают варварский, но верный:
«Таксист, не спеши!
Скорей шаурму перекуси!»
По свидетельству очевидцев, в 4 утра пахнет эта шаурма «невероятно» — так что, возможно, основной свой доход ее производители получают именно в ночные часы, ибо днём уважающие себя петербуржцы все-таки едят только шаверму. Впрочем, впрочем, есть и радикальный кулинарный авангард — в хумусии «Циммес» (ху-му-сия, Карл!) подают не шаверму и даже не шаурму, а ШВАРМУ. Шварму с курицей. Шварк тебе в тарелку.
Шварк хлыстом или даже двумя всех желающих учит делать дядька в парке. Его номер называется «Кнут & Шоу». Чуть поодаль вдохновенные юноши поют на итальянском. Светофоры общаются с пешеходами хоть и прозой, но учтиво:
— Переход улицы Большая Разночинная разрешен.
— Заканчивайте переход.
— Переход Чкаловского проспекта разрешен.
— Заканчивайте переход.
У Авроры, как кот по цепи, ходит Ленин в кепке, продают бронзовые сувенирные фигурки и монетки на удачу. Наудачу Федя, не глядя, выхватил «Ярославу». Я бы даже и не подумала её искать — слишком редкое имя, а так пришлось попотеть и найти ещё и Илью (он оказался в мешке под столом, вместе с другими хулиганами).
На этом я, честно признаюсь, думала свое повествование окончить, к тому же мы с Федей как раз почти дошли до Катиного дома. Но тут у меня сел телефон, который, как известно, наше все. И я с ужасом поняла, что я ничего не помню — ни Катиного телефона, ни кода от кованых ворот, закрывающих вход в арку. Рядом, у магазина, беседовали два подвыпивших джентельмена.
— А вы случайно не знаете код вон от тех ворот?
— Ой, нет, мы не местные, — ответил тот, что потрезвее.
— А вам что надо? Просто ворота открыть? – поинтересовался менее трезвый.
— Ну, да.
— Так давайте я для Вас их выбью!
— А давайте! – может, он все же знает код, или есть какой-то универсальный код, или он хочет попытаться его подобрать?
Мужик тем временем подбоченился и бодро зашагал к воротам.
— А в какую сторону они открываются-то? В ту? – риторически вопросил он, схватил ворота за грудки и тряханул со всей дури, потом еще разок, и еще. И я поверила, что ещё чуть-чуть, и он выдернет их с корнем.
— Ну, вот, пожалуйте… – удовлетворенно выдохнул он, распахивая передо мной створку. – Говорил же, выбью! – сплюнул и пошел обратно к магазину.
— А что же телефончик? Вы бы хоть телефончик оставили, — попытался примазаться к его славе второй.
— Да сел он, сел телефончик-то.
И мы с Федей несмело шмыгнули в арку.
Добрая Анна 