«Ну что, ребенка переименовали или так Добрыней и останется?» – спрашивал у меня каждый первый знакомый и незнакомый. «Мааам, ну какое имя?» — каждое утро ту же волынку заводил Илья. Где-то через неделю устали друзья, дней через десять устал Илья и в целях экономии собственной энергии на говорящих часах вместо звонка записал речитатив: «Как мы назовём Новенького? Как мы назовём Новенького?» и стал проигрывать его мне в ухо при каждом удобном случае. С самым невинным видом – мол, это не он пристает, а мир вещей говорит со мной.

Все это время мы с Андреем вели жаркие дискуссии, которые подозрительно напоминали обсуждение двенадцатилетней давности. Тогда мы никак не могли придумать, как назвать новорожденную Ясю, потому что множества угодных нам имен не пересекались. Две долгие недели (не считая девяти месяцев до этого) наш старший ребенок жил под партийной кличкой «Хома», что, с одной стороны, отсылало к homo – человек, а с другой – к хоме-хомяку. Четыре года спустя, когда выяснилось, что я беременна мальчиком, муж рассказал феерическую историю о том, как он стал Андреем Андреевичем. У его мамы было вариантов имен штук десять на выбор, а у отца – всего один, зато какой – его  собственное имя собственное. И вот они сошлись в неравной схватке. Поняв, что так просто ему не победить, папа пошел на уступки, вернее, сделал вид, что готов отдаться на волю судьбы: «Давай, — сказал он, — напишем все имена на бумажках и сложим в шапку». Так и сделали. И вот не дрогнувшей рукой свекровь вытянула «Андрея» из шапки-ушанки, и деваться ей было некуда. Только через 20 лет выяснилось, что все имена выписывал свёкор, и надо же такому случиться, что всякий раз его рука упрямо выводила по привычке одно и то же заветное имя… «В общем я считаю, что я сам должен был стать Ильей, в честь деда, но раз не получилось, то пусть Ильёй будет мой сын», — категорично заявил муж.

У меня в запасе была ответная история о том, как мама хотела назвать меня Мариной, а бабушка – кем-то еще, но пока они обсуждали преимущества разных вариантов, пришел с работы мой папа и сказал: «Да что вы спорите – Марина, Ирина, Карина… Я уже записал ее Аней». И вот я уже было хотела выступить со своей «Мариной» — типа давай, давай используем все неиспользованные имена, пусть нашего сына зовут Илья Марина Ремарк Евтеев, но пожалела мальчонку – все-таки сын. Короче говоря, Илье повезло – он родился с именем.

А вот Новенькому – нет. Как выяснилось, за годы семейной жизни в некоторых вопросах (на самом деле почти во всех) мы с Андреем никуда не конвергировали, и множества наших интересов и вещей, которые мы любим, так и не начали пересекаться. Хуже того, к ним добавились еще множества мнений наших детей, которые даже не знают, как некоторые слова пишутся по-русски.
— Может, назовем его Олегом?
— Алегом? А по-английский это как будет – A leg, типа нога что ли? – все дружно смеются.
— Может, тогда Демьяном? По-английски будет Damian.
— Нееет, так звали мальчика в «Омене». Давай лучше Косьмой. В честь второго, который с Дамианом. По-английски будет Cosmo.
— Ага, он-то будет Космос, Кузьма то есть, а я-то буду Кузькина мать.
— Точно! И мы тебя будем всем показывать.
— Угу. Может, Георгием?
— О, вариант!!
— Фух! А кратко как называть будем?
— Я Егором, — говорю.
— Неет! Только не Егором! Я буду звать его Жорой, — говорит муж.
— Нееет!! Жора – это ужасно, я уйду из дома. Гораздо лучше назвать его Наумом. Наум Евтеев, и фамилию двойную давать не надо.
— Можно подумать, что так ему кто-то собирается давать двойную фамилию, — зловредно так, с апломбом усмехается Андрей.
— А я хочу Марком или Максом, — вступает Илья.
— А я – Валентином или Тимофеем, — добавляет Яся.
— Может, и правда назовем Добрыней? — вдруг предлагает Андрей. Это уже похоже на отчаяние.
— Ага, Добрыниа — это точно никто не выговорит, так что здесь он явно будет Добби.
— Добби! Он будет нашим домашним эльфом! И мы подарим ему носок! — при мысли о носке Ясю аж скручивает пополам от смеха.
— Ох, уже десять вечера, быстро мыться и спать… – внезапно соображаю я.
— Но вы же не можете решить без нас! Значит, продолжим завтра, – хором заявляют дети.
И такая дребедень каждый день – то тюлень позвонит, то а-лень.

Второго января я решила ускорить процесс, забронировав процедуру регистрации младенца в местном загсе. Поставлю, думаю, мужу ультиматум: «Либо назовем до завтра, либо запишу Аней». Но увы, ближайшее свободное время, которое мне досталось, было 18 января.

— Ну, вот, а ты боялась! Еще 16 дней, и точно решим, — утешил меня Андрей. Я злобно зашипела и фальшиво (не нарочно, просто я по-другому не умею) пропела ребенку про Чебурашку: «Я был когда-то странной игрушкой безымянной…»

Следующие несколько дней прошли в делах и заботах о тех, кто был обделен вниманием в дни предыдущие. Первым с подозрением на аппендицит отправился в больницу Илья, но тревога была ложной, и он был отпущен в тот же вечер. Следующей решила заболеть Тыква. Встаю в субботу в 7 утра, иду на кухню, а она как лежала на диване, так и лежит. Но это же невозможно – наша собака не может лежать на диване, когда кто-то пошел на кухню! Смотрим с Ясей, а у нее ноги отнялись (ну, почти) – с дивана спуститься не может, по лестнице подняться не может, и если сядет на попу, то встать уже никак. Завидя такое, я заголосила на весь дом:
— Ты обещала мне дожить как минимум до 15 лет! Ты не можешь со мной так поступить! – причитала я.
— Это, наверное, чумка, — добавила позитива разбуженная мною мама.
— Ааааа!! Тыкваааа!!! – зарыдал проснувшийся Илья и обвил меня руками.

К 9 утра мы приехали в ветлечебницу. Осмотрев нашу питомицу с головы до кончика хвоста, ветеринар диагноз поставить затруднился, но дал ей волшебного пинка поставил отрезвляющий укол, от которого та вскоре ожила. Да так, что вечером того же дня, скинув на прогулке шлейку, сбежала в неизвестном направлении, на слабых и безжизненных своих ногах. Но это было позже, а пока мы сгребли нашу уколотую собаку и повезли домой, где я созналась, что с утра, не говоря никому ни слова, в срочном порядке купила на нее страховку. Год собиралась это сделать, да все повода не было.

— Я и гражданскую ответственность ее застраховала, — говорю, — за дополнительные 99 пенсов в месяц. Так что если она теперь кого укусит, то контора все оплатит.
— Ну, это ты зря, — замечает папа. – 99 пенсов на ветер. Эта ваша собака мухи не обидит.
— А вот и нет, — отвечаю. – Ты разве не видел, как она вчера бесстрашно сражалась с крошечным паучком? Целых пятнадцать минут вокруг него плясала. Мужественно боролась и пришила-таки паука. Хладнокровно так пришила.
— Ааа, это дело. Жди теперь, может, хозяин паучка к тебе еще обратится.
— Что-что? – я отвлеклась на изучение документов от страховой. – Ой, а я, оказывается, имя животного неправильно указала.
— Насколько неправильно? С одной «л»? – спрашивает Андрей (Тыкву нашу, как известно, официально зовут Лилли – с тремя «л»).
— Нет, вообще без «л». Я ее Анной Науменко записала. Вот, погляди:

Кличка питомца: Анна Науменко
Вид: собака
Порода: лабрадор-ретривер
Окрас: палевый
Возраст: 1,5 года

— Ха-ха!! Лабрадор Анна Науменко! Ха-ха! Окрас палевый, — все семейство оглушительно хохочет, пока я пытаюсь дозвониться до конторы, чтобы изменить имя животного.
— Так, шшш! Шшшшутки в сторону! С лабрадором Анной Науменко теперь разговор короткий – покусаю вас всех, а претензии и компенсация через страховую.

И главное, никто не чухнул, что 18 января я должна была идти ребенка записывать. Тоже могла ошибок понаделать. Но никем не остановленная, я пошла, и мой палевый щенок стал Теодором, а по-нашему Фёдором. Если захочет, лет через 14 может позвонить «в страховую» и попросить изменить имя – телефончик я для него записала.