Получив наконец деньги из банкомата и спустя ровно два часа после выхода из гостиницы, мы снова оказались на остановке в ожидании автобуса до Армении (станция метро такая). Поскольку остановка не была осквернена никакими (вот то есть совсем никакими) опознавательными знаками, то проверить, находимся ли мы в правильном месте, было затруднительно.
Автобус никак не показывался, а дети начали подавать все признаки того, что процесс их плавления вступил в финальную фазу – мне ничего не оставалось, кроме как начать переговоры с другими ожидающими.
Эскузо, пор фавор, Армения, а дальше превратиться в слух. То, что мы стоим на неправильной остановке, я поняла сразу, но вот куда нам идти? Игреджа!! Да будет благословенна наша поездка в Португалию этим летом. Игреджа – церковь. И вот мы снова идем по центральной улице в сторону игреджи мимо банко-банко…
«Сейчас зато носки купим,» — попыталась я поддержать боевой дух в наших рядах. Но увы, простыни с товарами народного потребления оказались убраны – сиеста, однако! Илье пришлось наступить на задник своего ботинка, чтобы он перестал натирать ногу, и так он проходил следующие два дня.
Дойдя до игреджи, я снова заладила свою пластинку:
— Эскузо, пор фавор, Армения…
— Третья остановка отсюда, — по-португальски ответили мне.
— Нам надо повернуть в третий поворот? Направо или налево? – спросила я по-английски, разобрав из всего сказанного только цифру «три».
— Третья остановка отсюда, — по-португальски повторили они.
— Третья остановка отсюда? – уточнила я по-английски.
— Третья. Понимаете, третья? – черт возьми, только это я и понимаю! – Ун, дойш, треш, — кажется, меня начали учить считать по-португальски.
— Си, си, я понимаю, треш, – я показала три пальца.
— Си!! – обрадовались они.
— Но где она – третья остановка? – я продолжала их донимать, не в силах взять в толк, что расположенные на расстоянии ста пятидесяти метров друг от друга вниз по холму безымянные остановки – это не остановки на маршруте одного и того же автобуса, а остановки РАЗНЫХ автобусов.
В конце концов до меня дошло.
И вот мы внутри. Внутри автобуса. Первые два-три ряда сидений для пассажиров с детьми, беременных, немощных и … полных. Да, да, так говорит нам знак «Уступите место!». Впрочем, про полных достаточно быстро становится все понятно. Проход в сердце автобуса преграждают кондуктор и вращающийся турникет такого размера, что полный человек в нем просто застревает. Некоторые дамы, однако, упорно отказываются себя отнести к данной категории, поэтому, как в омут с головой, бросаются на турникет, чтобы в течение следующей пары минут пытаться из него выбраться. Турникет при этом настолько тугой, что пятилетний мальчик Илья с ним не справился, и мне пришлось перебросить его через верх, зато почти десятилетняя девочка Яся оказалась уже достаточно сильна.
Пока мы наблюдали за баталиями вокруг и внутри турникета, автобус вырулил с маленьких улочек на широкую многополосную дорогу.
— Москва! – радостно воскликнул Илья, очевидно, как и я, признав в большой дороге МКАД.
— Почему? – на всякий случай уточнила я.
— Такие же дома и так же много машин.
Только в отдельных местах справа от крайней полосы располагаются пазухи с остановками, отделенные бордюрами от основной дороги. Автобус останавливается в пазухе и подбирает пассажиров или просто общается с ними. А почему бы и нет?
— Давайте, народ, заходите! – кричит водитель. Но никто не заходит.
— Нам нужен другой автобус, — очевидно, кричат ему в ответ.
— Да ладно! Поехали со мной, — продолжает он уговаривать.
— Не, не, езжай, вон там за тобой уже едет наш, — показывают ему жестами. Тогда он наконец закрывает дверь и едет дальше.
Я начинаю понимать, почему на общественном транспорте 100 км до моря занимают у них пять с половиной или даже десять с половиной часов, а также, почему дисперсия так велика. Просто есть более, а есть менее разговорчивые водители.
Добрая Анна 